Оговоримся сразу, что не ставили перед собой задачу описать паломничество в Екатеринбургскую епархию в полном объеме, со многими подробностями и деталями. Благо, литературы по истории какого-либо храма, монастыря или отдельного места сейчас в достатке, она вполне доступна любому, в том числе и на интернет-сайтах. Наша задача — скромнее и конкретнее: поделиться с приходом тем, что именно мы увидели и пережили за эти три дня (22–24 апреля) Светлой седмицы на благословенной уральской земле.
22 апреля. Самолет прибыл в Уральскую столицу без задержек и опозданий, нас уже ждали представители епархиальной паломнической службы. Это важная деталь — мы не транзитом, нас не будут передавать из рук в руки, а мы их и только их долгожданные гости со всем отсюда вытекающим... Спасибо екатеринбуржцам, опекавшим нас в эти дни, за гостеприимство и любовь.
По улицам розлюксембург и карловлибхнетов держим путь к одной из главных святынь града святой Екатерины — Храму-на-Крови, сооруженному на месте взорванного дома военного инженера Ипатьева. В подвале этого дома в ночь с 17 на 18 июля 1918 года была расстреляна царская семья. По дороге экскурсовод Наталья Григорьевна Ванькова знакомит нас с историей Екатеринбурга православного, напоминает подробности крестного пребывания здесь Царских страстотерпцев. И вот он — Храм-на Крови, венчающий Вознесенскую горку.... Много раз мы видели его на кадрах кино- и фотохроник, на рекламных постерах. Действительность же превосходит все ожидания: устремленный ввысь, в Небо, он выглядит могучим и нежным, несокрушимым и почти хрупким одновременно. Внутреннее убранство вторит внешнему. Особо отмечено место над комнатой подвала, где состоялась казнь.
Хорошо, что из этого храма не идем куда-либо, где нужно вслушиваться в голос экскурсовода, а садимся в автобус, где можно помолчать. За автобусными окнами мелькают современные хилтон-«шедевры» на месте старинных зданий. Чем ближе к историческому центру, тем чаще появляются особняки и особнячки с богатым декором, краснокирпичные некогда промышленные здания. Наверняка их было куда больше в столице уникальнейшего края медных и железных руд, ценных и поделочных камней... Судя по тому, что сохранилось, неповторимым был этот город.
Именно уральским природным камнем змеевиком отделан трехъярусный иконостас Свято-Троицкого кафедрального собора — следующий адрес нашего паломничества. Относящийся к началу XIX века, после 1930 года он использовался как киноклуб, текстильная фабрика и даже Дом культуры. И вот вновь возрожденный он стал одним из самых величественных и красивых в епархии. Надо сказать, что несмотря на обилие золота и пород ценных камней в отделке, чувство меры и красоты не покинуло воссоздателей собора. В итоге — проповедь в камне и красках, которую хочется слышать еще и еще — и никуда не уходить.
Через Ново-Тихвинский женский монастырь, известный ныне на всю Россию (здесь переводят на русский древние тексты, пишут иконы, созидают уникальную библиотеку и т. п.) возвращаемся на Вознесенскую горку. Рядом с Храмом-памятником на Крови во имя Всех святых, в земле Российской просиявших, находится второе в России (после Москвы) Патриаршее подворье с музеем Царской семьи. Экспонаты собирались сюда со всего мира, недостающие артефакты восполняют фотофодкументы. Уже на выходе встречаемся с правящим архиереем митрополитом Кириллом. Он по-братски приветствует нашего настоятеля отца Николая (оказывается, они знакомы), дает указание своему секретарю всячески опекать нас в поездке по епархии. Отец Николай благодарит за гостеприимство, говорит, что паломничество организовано прекрасно, и мы ни в чем не нуждаемся; дарит владыке Кириллу книги о маросейских святых.
Долгий насыщенный день, а впереди у нас еще урочище Ганина Яма. На короткое время заезжаем в Иоанно-Предтеченское епархиальное подворье, чтобы в никогда не закрывающемся на его территории еще одном екатерининбургском кафедральном соборе поклониться древним святыням.
И вот перед взорами паломников за деревянным частоколом среди высоких сосен и берез то там, то здесь появляются золотые купола. На территории учрежденного в 2000 году монастыря Царственных Страстотерпцев в урочище Ганина Яма сейчас располагаются семь храмов, в том числе и 11-куполный (важная деталь: в подвале Ипатьевского дома были казнены 11 человек. Нам говорят, что архитектор, работавший над проектом этой церкви, никак не соотносился с роковым числом. Тем более — поразительное совпадение!). Храм стоит как раз возле шахты, в которую были сброшены тела страстотерпцев. Помолились в храме, у креста на месте шахты, принявшей тела убиенных, обошли территорию. Горькое трагическое место — и такая дивная красота! Слов не подобрать.
Однако пора покидать это царство деревянных церквей в первозданном лесу. Уже стемнело, идет мелкий дождь со снегом...
23 апреля. Дорога в Алапаевск не из близких. По обеим ее сторонам, что называется, бескрайние поля (слава Богу, чувствуется рука человека: земля вспахана с осени, ухожена) и леса, леса... Как же велика наша страна, как же богато наше отечество — только молись, трудись, приумножай. Однако в селениях, через которые или возле которых лежит наш путь, немало завалившихся заборов, покосившихся домов...
В Алапаевске первым делом посещаем Напольную школу Напольную, потому что поставили ее в 1915 году на поле (и вновь обратим внимание: шла Первая мировая война, а школы строились) — отсюда и топоним. В этой школе два месяца содержались под стражей Великая княгиня Елизавета, инокиня Варвара и их окружение. В школе открыта Мемориальная комната, где каждая деталь напоминает об Алапаевских мучениках — вот таким был быт, а вот таким огород, возделанный руками Великой княгини... Как результат, дети этой школы в далеком и грустном Алапаевске, где нынче нет ни одного градообразующего предприятия, а значит, выживай, кто как может, думают как настоящие государственники, а помыслы их высоки. К примеру, о царевиче Алексее они пишут: «Неприхотливый, добрый. Любил, волновался, учился. Патриот России». Или: «Если бы царевича Алексея не убили и он воссел на трон, то Россия бы процветала, а наша жизнь сейчас была бы другой...»
Хранители Мемориальной комнаты обеспокоены — ее как будто бы хотят закрыть. Просят: «Походатайствуйте!» Ходатайствуем: Господи, помоги этим людям в их бескорыстном служении Твоей правде!
Теплой июльской ночью алапаевских узников вывели из школы и под покровом темноты повезли на телегах по одному «на дачу» — за город к месту казни. У шахты, в которую их сбросили живыми (только Великий князь Михаил как военный человек оказал действенное сопротивление и его застрелили) установлен крест, горит лампада. Когда паломники запели тропарь, резкий порыв ветра почти зримо обвил кольцом верхушки стройных сосен вокруг шахты и креста, словно в поясном поклоне склонились они над святыней.
Ветер стих, яркое весеннее солнце вновь заиграло над монастырем в честь святых Новомученников и Исповедников Российских на бывшей шахте под Алапаевском. Подумалось: хорошо, что храмы и строения монастыря находятся рядом с шахтой, не поглотили ее.
И снова Алапаевск. Здесь в Троицком соборе отпевали алапаевских страдальцев, когда тела их подняли из шахты, а в собор святой Екатерины их водили на службу из Напольной школы. Сейчас здесь поновился некогда черный от времени образ Архангела Михаила. Подходим к святыням, у которых молились алапаевские узники — Параскева Пятница, Богородица Скоропослушница...
По узкой тропинке спустились к склепу, где более полугода стояли гробы с телами убиенных, пока их не вывезли в Харбин. Уже оттуда, как мы знаем, Великая княгиня Елизавета и инокиня ее Варвара были переправлены на Святую Землю, где сейчас пребывают своими честными мощами в обители Марии Магдалины.
И снова в путь. Едем в духовную столицу Урала — город Верхотурье. Поселились в гостинице «Соболь» (современная уральская топонимика продолжает, мягко говоря, удивлять) на улице К. Маркса. Из окон видим Николаевский монастырь, где покоятся мощи покровителя Урала и Сибири праведного Симеона Верхотурского и куда мы утром пойдем на службу.
24 апреля. Очень холодно. Ночной обильный снегопад укрыл деревья и дома, ноги вязнут в рыхлой снежной хляби. Хорошо, что до монастыря пешим ходом пять минут.
У мощей Симеона Верхотурского, которые нам открыли монахи, почти в уединении (огромный собор пуст, служба идет в церкви рядом) отец Николай читает акафист, все поют.
Мощи праведного Симеона вернули Церкви в 1992 году. Тогда же были обретены мощи блаженного Космы Верхотурского. А еще здесь хранятся мощи преподобных Арефы и Илии, а также блаженного Иоанна Верхотурских.
У алтарной стены под спудом пребывают мощи преподобного Иоанна (Кевролетина). Уму не постижимо, как здесь могла в этих монастырских стенах еще совсем недавно располагаться детская колония. Однако располагалась — в окружении многих других совсем не детских исправительных учреждений. Но вернулись святые в свой дом, и появилась надежда на устроение правильной целокупной жизни. «У вас тут Лавра будет», — говорит отец Николай. «Да, —отвечает Наталья Григорьевна. — До революции планировали учредить, и вот сейчас вновь над этим задумались...
Едем в Меркушино. Это километрах в 50-60 от Верхотурья. Там подвизался праведный Симеон, там сама земля подняла на поверхность гроб с его нетленными мощами. Оттуда честные мощи крестным ходом перенесли в Верхотурье.
Блаженный Косма, о котором мы уже вспомнили выше, ходить не мог. Он полз за ракой на коленочках. Когда изнемогал, просил праведного Симеона: «Остановись, я отдохну». И рака никакими силами поднять было нельзя. На местах этих остановок позднее поставили храмы. И сейчас они не забыты: о них напоминают поклонные кресты, часовни...
В Меркушино находится подворье Ново-Тихвинского монастыря. У сестер все прибрано, ухожено. Во времена праведного Симеона в Меркушино приход составлял 4000 человек, а сейчас в селе осталось около ста жителей. Но вот недавно молодая семья купила дом, обустраиваются. Хороший знак надежды на устроение полноценного будущего.
Здесь еще одно — ни то потрясение, ни то открытие. Не принимали эти далекие от столиц края послеоктябрьские порядки, никак не принимали. В контрреволюционных настроениях обвинили, естественно, священство. Начались показательные казни. Всего год прослужил в Меркушино отец Константин Богоявленский. Совсем еще молодого летами, почти юношу, но крепкого духом иерея повели на расстрел. По дороге он сам себя отпевал, сам себе выкопал могилу. И вот сейчас своими нетленными мощами он пребывает в Меркушинском храме — пулей прострелена ладонь, а пальцы сложены для крестного знамения. Или благословения...
Последняя остановка на обратном пути — камень на берегу Туры, на котором отдыхал, ловил рыбу преподобный Симеон. Здесь тоже установлен поклонный крест, возобновлена церковь...
Вот и закончилось наше паломничество на Урал — от святых царственных мучеников до Симеона Верхотурского мы проделали сотни километров. Это был путь узнаваний, открытий, а главное — соборной молитвы. У каждой святыни мы просили о здравии и благополучии страны нашей, наших родных и близких, Патриарха Кирилла, митрополита Арсения, архимандрита Дионисия, клира и прихожан храма святителя Николая в Кленниках.
В аэропорт Кольцово града святой Екатерины как будто бы уже не ехали, а пробирались по заснеженному коридору — на Урал вернулась зима. На прощание нам еще показали храм неподалеку от Верхотурья, который упорно не возвращали Церкви, а он взял да сгорел. Очистить от копоти не смогли, а потому за ненадобностью вернули законным хозяевам. Даже у монахов верхотурских опустились руки — ничего нельзя сделать, копоть въелась в саму плоть стен. И случилось чудо — храм сам очистился от сажи и копоти, только слабый запах гари напоминает о недавнем пожаре.
Господи, и наши души понови и очисти. Все в Твоей власти.
С верой и надеждой благодарим Тебя за все.
Москва–Екатеринбург–Москва
22–24 апреля 2014 года
